В конце марта в Школе дизайна НИУ ВШЭ состоялся показ студенческих короткометражек, которые были созданы в рамках курса скринлайфа, начавшегося в январе этого года. Куратором курса выступил медиа-художник, дизайнер и иллюстратор Олег Пащенко. Screenlifer поговорил с Олегом о том, как дизайнеры рассказывают истории киноязыком, зачем преподавателю учиться одновременно со студентами и почему скринлайф — это не про возраст.

Олег Пащенко

Медиа-художник, дизайнер и иллюстратор, преподаватель Школы дизайна НИУ ВШЭ

Как вы узнали о формате screenlife? С какими скринлайф-проектами вам удалось ознакомиться?

Честно говоря, не помню, какой фильм в этом формате я увидел первым — скорее всего, это был «Убрать из друзей». После того, как я заинтересовался этой темой, я принялся целенаправленно отсматривать все, до чего удалось дотянуться, и хорошее, и плохое. Видимо, все главные проекты видел. Примерный список фильмов, который мы собрали со студентами — тут.

Как пришла идея провести курс скринлайфа для студентов, изучающих дизайн и создание интерфейсов? Насколько сложно было студентам, для которых кино и видео не являются основной дисциплиной, освоить новый киноязык?

Я довольно давно начал думать о графическом пользовательском интерфейсе как о медиуме с двойным или множественным кодированием: помимо управления поведением человека в цифровой среде у него может быть и другая функция — нести сообщение, которое не связано или слабо связано с его прямым назначением. Это среда обитания, насыщенная сложной семантикой, способная поэтому рассказывать самостоятельные истории.

Мне кажется тут уместным сравнение с архитектурой: с одной стороны, здание — это кусок пустоты, ограниченный стенами и крышей, структурированный таким образом, чтобы люди внутри перемещались по нужным траекториям, входили в определенные двери, восходили и спускались по определенным лестницам, выглядывали в определенные окна — и в целом вели себя в соответствии с замыслом архитектора и его заказчика.

С другой стороны, архитектурное сооружение есть скульптура — уникальный вещественный объект, находящийся в конкретном месте, посещаемый людьми в конкретное время, существующий в конкретном культурно-историческом контексте, обладающий поэтому «аурой» в беньяминовском смысле — и, как любое произведение искусства, способный рассказать историю, пробудить ту или иную эмоцию или размышление, отсылающий к культурным кодам, которые есть в распоряжении посетителя здания.

Получается, что все, что видит и чувствует человек, который живет и перемещается внутри любой постройки — это длящаяся последовательность зрелищ, событий и переживаний. В этой последовательности всегда есть драматургия. Вот я осмотрел фасад (и это, допустим, экспозиция), вошел в дверь, вот я услышал висящий внутри подъезда кошачий запах (и это первый конфликт в сюжетной арке), вот я усмехнулся смешному объявлению, безуспешно попытался вызвать лифт, тяжело вздохнул, начал пешее восхождение по лестнице, загрустил перед знакомой дверью и так далее. Мой опыт пребывания внутри здания — это опыт просмотра моего личного «беспленочного фильма», по выражению поэта Янины Вишневской.

Опыт пользователя приложения и вообще любого цифрового сервиса аналогичен: это тоже последовательность системных и интерфейсных событий, тесно коррелирующих с частной жизнью и повседневностью пользователя.

Мой покойный друг, художник и поэт Костя Долженко изобрёл особый жанр визуальной поэзии — UI-poetry (вот подборка). Мы видим тут, как художественная литература проступает сквозь привычные интерфейсы, как кровь сквозь бинты.

На чем вы, как куратор и преподаватель, делали основной упор — на визуальной составляющей, логике интерфейсов и движении курсора или же на повествовании и сторителлинге? Какие аспекты скринлайф-фильмов, по-вашему, студентам удалось исполнить лучше всего?

На всем. В этом модуле я провел педагогический эксперимент: методика преподавания была, что называется, не «инструктивной», а «конструктивной». Уникальная и довольно тревожная для учителя ситуация: на старте модуля я как преподаватель умел и знал о кино не больше, чем студенты (или даже меньше). Мне ничего не оставалось, как упразднить вертикальную иерархию «наставник — ученики», сойти с кафедры и далее двигаться во мглу неизведанного знания не впереди группы, а рядом, вместе со всеми.

Мы составили очень плотную программу, которая должна была помочь нам почти с нуля изучить киномастерство за два месяца, распределили темы, и каждый из студентов готовил лекцию по тому или иному аспекту киноязыка. Драматургия, монтаж, построение кадра, звуковой дизайн, инструментарий и все остальное — в тесной связи с особенностями формата и с тем, что мы с ребятами уже научились понимать об интерфейсах и цифровой жизни.

Я тоже, как и остальные, должен был сделать свою скринлайф-короткометражку, иначе было бы нечестно — и сделал четырехминутный скринлайф-ремейк того известного длинного кадра из «Сталкера».

Считаете ли вы, что скринлайф гораздо более понятен нынешнему поколению Z (как наиболее активным пользователям соцсетей), чем, например, условным бумерам или даже миллениалам? Или же это некая универсальная тема, которая будет одинаково близка как студентам, так и и их преподавателям?

Не знаю, я не очень верю в эту поколенческую дифференциацию. Возможно, это профдеформация: я уже почти десять лет постоянно общаюсь с двадцатилетними, поэтому мои культурные коды во многом совпадают с их культурными кодами. Мои соображения по поводу вашего вопроса тривиальны: если человек не пользуется цифровыми технологиями, он ничего в скринлайфе не поймет. А если пользуется и знает, что там к чему, — обязательно поймет. Вне зависимости от того, зумер или миллениал он, как мои студенты, или иксер, как я, — или бумер, как моя семидесятичетырехлетняя мама, которая не расстается с айфоном.

Ну и напоследок: считаете ли вы эксперимент с курсом скринлайфа удачным и планируете ли в будущем продолжать помогать студентам осваивать новый формат?

Да, я очень доволен результатом, и, помимо прочего, теперь у нас есть составленный силами студентов, готовый и упакованный курс по скринлайфу. Так что в следующем году повторим с новой группой, и нам будет не так страшно — дорога-то уже торная.

Обложка: Олег Пащенко / YouTube

Никита Калашник